11 апреля состоялась церемония вступления в должность нового председателя Добрянского районного суда Владимира Неволина. Он ответил на вопросы нашего издания.

– Владимир Викторович, расскажите немного о себе: почему решили стать юристом, где учились и работали?

– Я жил в Добрянке с 1988 года, учился в школе № 2. Мой отец – Виктор Неволин – был прокурором города Добрянки по 1997 год. Нередко ведь дети тяготеют к профессии родителей, так произошло и у меня. Причём нас три брата, и все стали юристами. Выбор профессии был предрешён. Закончил Пермский филиал Московского юридического института МВД. Работал в должности следователя следственного отдела милиции Добрянского ОВД. Затем перешёл в прокуратуру, где был сначала следователем, потом помощником прокурора по линии государственного обвинения. Участвовал в делах в этом же суде, куда сейчас вернулся как председатель.

Всегда стремился к росту, развитию. Сдал квалификационный экзамен на должность судьи. И по приглашению председателя суда Пермского района участвовал в конкурсе. Прошёл его успешно и Указом президента был назначен на должность судьи Пермского районного суда.

– Какие впечатления остались от работы в этом суде?

– Район – один из самых сложных в крае: на территории аэропорт, железная дорога, федеральная трасса, психиатрическая больница с принудительным лечением лиц, совершивших преступления, которые признаны невменяемыми. Но мне повезло работать с прекрасными специалистами, которые заложили отличный фундамент, помогли реализовать мои знания и опыт. На протяжении шести лет суд является лучшим судом Пермского края в своей категории. Очень высокая планка качества правосудия. Есть на кого ориентироваться, куда стремиться.

– А почему решили вернуться в Добрянку?

– Меня включили в кадровый резерв, и когда освободилась должность председателя Добрянского районного суда, подал документы на конкурс. При поддержке краевого суда квалификационная коллегия порекомендовала меня к назначению на эту должность. Надо сказать, что назначение сопровождалось многочисленными проверками со стороны специальных служб правоохранительных органов, оценки профессиональных качеств, показателей работы. Так что трудно стать судьёй, а председателем суда – ещё труднее. Но Указом президента я назначен на эту должность.

Живу в Перми, на работу сюда езжу. Но расстояние не такое большое по современным меркам. Добрянка для меня – родной город. Все проблемы территории, особенности мне знакомы. Здесь живут мои родители, родители моей жены, друзья, коллеги. В соседнем здании я работал много лет. В суд пришёл – много знакомых лиц. Всё родное.

– Будете ли Вы рассматривать дела?

– Конечно. В силу того, что у меня есть большой опыт, и уголовные дела, дела об административных правонарушениях мне всегда были интересны, буду рассматривать их. Председатель суда не должен терять квалификацию. Не изучая текущей судебной практики, невозможно удерживать высокий профессиональный уровень. Да и в целом любому судье нужно постоянно повышать образование, расширять кругозор.

– Что думаете о подростковой преступности?

– Преступность несовершеннолетних – бич нашего общества в целом по стране, с учётом влияния Интернета, экономических и других внешних факторов. Корень этого зла лежит изначально в семье. И я полностью согласен с объявленной государственной политикой: поддержка семьи. Это та ячейка общества, где закладывается фундамент человека, где ему дают основные понятия в жизни. И когда безразлично относятся к воспитанию ребёнка или на это не хватает времени, потому что мама одна работает, то подросток сам определяет, что хорошо и что плохо, и далеко не всегда правильно.

Школы на сегодня делают очень многое. У меня у самого трое детей, и я вижу, что порой воспитанием занимаются больше, чем обучением. Надо отдать должное настоящим педагогам, у которых такая непростая работа. Но семью никто не заменит.

– В чём особенность преступлений среди несовершеннолетних?
– Подросток не в полной мере осознаёт то, что делает. Поэтому законом ответственность для несовершеннолетних дифференцирована, отличается от взрослых.

Работая в суде Пермского района, я рассматривал много материалов, связанных с исполнением наказания в Пермской воспитательной колонии. Там отбывают наказания мальчики-подростки. Основная масса осознала своё поведение: ревут, домой хотят. А преступления дерзкие. Если подростки бьют, то наверняка: используя молоток, топор, отвёртку, потому что не рассчитывают на свои физические возможности.

Или преступления, связанные с наркотиками, закладками. Компании, которые раньше мы видели, ушли с улиц. Сейчас они виртуальные. И когда ребятам предлагают сыграть, образно говоря, в «12 записок» да ещё получить деньги – сделать закладки – многие соглашаются. Но не понимают, насколько это опасно и страшно. Наказание очень суровое. Преступление относится к категории особо тяжких. Это 7, 8 лет в местах лишения свободы. Половина или треть того, что юнец прожил! Ребята плачут.

– Какие наказания считаете для несовершеннолетних самыми эффективными?

– Так, чтобы не сломать психику, наиболее эффективный вид – обязательные работы. Это касается, конечно, не тяжких статей. Общественно-полезный труд всегда востребован. Это и психологически воздействует, и воспитательный процесс идёт. Места лишения свободы, конечно, ломают психику.

Хотя воспитательная работа там ведётся огромная. Когда я приехал первый раз в Пермскую воспитательную колонию, то спросил, чем занимаются ребята. Что они только там не делают! Танцы-пляски, спортивные мероприятия, кружки по интересам, профессии получают, психологи с ними работают… Это снаружи – высокий забор с колючками, но это только скорлупа. И когда говорят: «Осудили, он сидит», нет, не сидит. Не дадут посидеть. Но это всё равно изоляция. А самое дорогое для человека что? Свобода. И когда он ограничен в свободе, психика перестраивается.

– В прошлом году в Добрянском суде рассмотрено всего одно дело коллегией присяжных заседателей. Есть ли перспектива у суда присяжных?

– Перспектива есть. Но пока не совсем готово общество к такому суду. Ведь при формировании коллегии очень тщательно отбираются кандидаты, все проверяются, бывает сложно набрать состав. Но это одна из форм правосудия: допуск граждан к участию в деятельности правосудия. Одна из форм демократии. И в Добрянском суде дело было успешно рассмотрено, без каких-либо нарушений. Оно обжаловалось, но решение устояло. Так что перспективы развития этой системы есть, суды в целом готовы.

– А как оцениваете направление медиации?

– Тоже перспективное направление, и его нужно развивать. Это ведь сокращает расходы не только для суда, но и для сторон. Подталкивает людей к мирному разрешению вопроса, к какому-то компромиссу. Нужно быть более толерантными, с пониманием относиться к окружающим. Всегда можно найти общие точки соприкосновения и безконфликтно решить ситуацию. Сегодня на уровне краевого суда ведётся работа с профессиональными медиаторами, которые успешно работают в Перми. Прорабатывается вопрос, чтобы они выезжали в территории, в том числе в Добрянский округ. И, возможно, мы наладим эту работу, если будут желающие.

– Провокационный вопрос: на Ваш взгляд, нужно ли отменить мораторий на смертную казнь?

– Я на провокации не поддаюсь. Скажу так: я правоприменитель, а не законодательная власть. Не люблю кухонных разговоров, потому что они ни к чему не приводят. Если закон прописан, буду его исполнять. Когда общество будет готово, тогда будут соответствующие законы, и судебная власть будет им следовать.

– Что самого сложного в работе судьи?

– Всё. Со всех сторон. Здесь требуется большая самоорганизация, нужно соблюдать множество правил и ограничений, как в работе, так и в личной жизни, за рамками здания суда. Это образ жизни, образ мышления, образ взаимоотношения с внешним миром. Если человек становится судьёй – он судья на всю жизнь. Есть кодекс судейской этики: судья своим поведением не должен умалять авторитет судебной власти. То есть сам себе до конца не принадлежишь. Поэтому всё важно. И я это принимаю, я к этому долго шёл. Следствие, прокуратура, суд – всё это шаги одного пути. Цель быть судьёй я поставил, когда ещё учился в институте.

А при рассмотрении дел меня практически уже ничего не удивляет. Сталкивался с различными ситуациями. Но не могу смириться, когда оскорбляют, унижают маломобильных граждан, с ограниченным здоровьем, детей, стариков. Это категория, которая не может дать отпор. Не могу терпеть и смириться, когда они страдают, когда их обижают. Пожалуй, это самое тяжёлое.

---