Журналист нашей газеты побывал в московских мастерских, где создаётся убранство для добрянского храма.

Резчики из подмосковного Абрамцево и нижегородского Семёнова, специалисты в области 3D-технологий из Петрозаводска и Москвы, столичные иконописцы и литейщики… Множество людей крепко-накрепко связала сейчас меж собой незримыми нитями добрянская Рождество-Богородицкая церковь. И что ни человек, то искусный умелец, вкладывающий частицу своей души в наш храм. Без этого никак. Ведь любая церковь зиждется на фундаменте не только материальном, но и духовном. На том, что создают мастера с божьей искрой в душе.

Переосмысление

– Сейчас даже итальянская резная мебель делается массовым промышленным способом в Китае, а в Италии только собирается, – рассказывает, пробиваясь на машине сквозь серую пелену бесснежной московской зимы, руководитель столичной художественной мастерской «Царьград» Дмитрий Трофимов. – Непросто всё, но в России резьба по дереву, будучи коренным промыслом, пока ещё впитывает в себя тепло человеческих рук.

Рассказывал он об этом по дороге в Абрамцево, что неподалёку от Сергиева Посада. Здесь, на земле, осенённой преподобным Сергием Радонежским, сохраняется один из последних оплотов русской исконности. Как раз здешние мастера готовят по проекту «Царьграда» иконостас для нашей церкви.

– Таких, какой будет в Добрянке, по пальцам одной руки пересчитать, – поясняет встретивший нас в Абрамцево прекрасный резчик, создатель и руководитель здешних художественных мастерских Андрей Вуколов. – За основу взят иконостас московского Зачатьевского монастыря, но во многом переосмысленный. Орнаменты же напоминают те, что сохранились на царских вратах XVI века в строгановском Сольвычегодске.

Дмитрий Трофимов переосмысление это вуколовское называет не иначе как гениальным. Если совсем коротко, то вместо традиционной, со средних веков, но очень дорогой и капризной слюды в добрянском иконостасе используются цветные лаки.

– Все элементы иконостаса словно засветились изнутри, – отмечает Дмитрий.

Чтобы убедиться в этом, достаточно поглядеть на работу абрамцевских мастеров воочию.

Ни машинам, ни мужчинам

Укрывшиеся за высоким забором мастерские включают в себя ряд помещений, если хотите, мини-цехов. Вот цех, где режет замысловатые узоры станок с программным управлением, вот покрасочное производство, а вот помещение, в котором несколько женщин выполняют работу, которую не доверишь ни машинам, ни… мужчинам. Они тщательно, вручную шлифуют тончайшую резьбу. Ни единой ворсинки после их рук не остаётся.

– Мужчины не выдерживают такой работы, – поясняет Андрей Вуколов. – Терпения не хватает.

Мастерицы же улыбаются:

– А мы ничего, привыкли уже. Знаете, какая радость охватывает, когда видишь свои изделия в разных храмах.

А храмы те по всему белу свету разбросаны. Даже в США и Европе имеются. Недавно абрамцевские шлифовщицы готовили детали для главного военного храма России в подмосковной Кубинке. Теперь работают над добрянской церковью.

«Дерево, оно живое…»

В соседнем цехе, напротив, трудятся только мужчины. Это столяры-краснодеревщики. Такую гордость в словах о своей рабочей профессии, как здесь,  я не слышал, наверное, с советских времён. Мол, дело это не для каждого. Много кто приходил, да мало кто остался.

– Я Пермский край хорошо знаю, – неожиданно говорит один из столяров Игорь Шилов. – Я ведь в Перми родился, у меня до сей поры там много родни. Добрянка рядом с Пермью, так что считайте, что для близких людей иконостас делаю!

Вместе с нашим земляком в мастерских работает его сын Илья. Столько церквей за шиловскими спинами, что уж не сосчитать. Но пытаются, дополняя друг друга: «Так, значит, Нижний Новгород, Якутск, Новокузнецк, всё Подмосковье, Калуга, Тверь, Рязань, Бари в Италии…»

Заметно, что в душе Игорь настоящий лирик: «Вот Вы не там запятую, точку, тире поставите, и смысл фразы поменяется, так и у нас. Только «фразы» наши из дерева».

Подстать ему Денис Крахотин – потомственный резчик в четвёртом поколении, который режет великолепные вещи, держа заготовки прямо на коленях. Так принято в здешней округе среди богородицких мастеров. Рассуждает: «Дерево, оно живое, словно бы теплом напитано».

Десять лет трудится в «Абрамцевских мастерских» ещё один творческий человек – гравёр, ювелир, чеканщик Павел Мельников. Между прочим, один из оформителей храма Христа Спасителя.

В оформлении иконостаса нашей церкви металла будет немало. Это тонкий орнаментированный мельхиор, который после специальной обработки не отличишь от состаренного серебра. И золото тоже будет – тончайшее, сусальное, покрытое лаком в несколько слоёв. Его аккуратно, беличьими кисточками наносят на подготовленные детали позолотчицы Ольга Волкова и Лиана Шагинян. Опять же работа не для мужиков.

Кто двигает прогресс?

Много объектов у здешних мастеров, но выходит, что наш храм особенный. Прощались уже, когда Андрей Вуколов признался, что с таким заказчиком, как Сергей Николаевич Ложкин, приятно работать:

– Его требовательность, а то и дотошность толкают к созданию такого, чего до сей поры нигде не было и нет. Благодаря ему у нас родилась новая технология, а лично у меня начался новый творческий этап.

Со словами старшего брата согласен и младший, Сергей Вуколов, который обеспечивает компьютерное сопровождение всего творческого и производственного процесса. Он, между прочим, выпускник знаменитого Бауманского училища, специалист по космическим технологиям.

Мне же, когда мы уезжали из Абрамцево, подумалось: «Удивительные тут люди живут. Кто-то банально меряет жизнь годами, а здешние – храмами».

Центральный иконостас нашей Рождество-Богородицкой церкви будет установлен к нынешней Пасхе, то есть в апреле, а небольшие боковые (придельные) – несколько позже.

Ода металлу

Если в Абрамцево нам, образно говоря, спели оду о дереве, то в небольшой подмосковной компании «Персей» – о металле. В роли «солиста» выступил её основатель и руководитель, увлечённый любимым литейным делом Валерий Сахно.

– Начинали мы 30 лет назад ещё во времена кооперативов. Люстры, другие товары народного потребления из меди и латуни изготавливали, а потом настоятельница одного из монастырей, матушка Ксения подтолкнула нас к выпуску изделий для церкви, попробовали, и получилось, – рассказывает Валерий Николаевич.

Все стены в его офисе и даже в коридоре увешены образцами изделий. Однако нашлось среди них и место под привезённые Дмитрием Трофимовым чертежи светильников для добрянской церкви.

– Всё сделаем в лучшем виде, – заверил руководитель «литейки». И его словам нельзя не верить. Наверное, лучшими рекомендациями «Персею» можно считать благодарственные грамоты «за усердные труды во славу Святой Церкви» от митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия.

В офисе московской компании «Кавида» тоже масса изделий церковного назначения и грамот. На видном месте – благодарность от президента Путина. Здесь Дмитрий Трофимов и куратор от «Уралэнергостроя» Екатерина Драгина подбирали для нашей церкви необходимые богослужебные предметы и церковную утварь: семисвечник, ризницу, дарохранительницу, дискос, звездицу и др. Будет красиво, но не сейчас.

– Ребята, согласовывайте, заказывайте, сделаем всё, что пожелаете, но только после 9 мая, после открытия главного военного храма России, – машет руками художник, многолетний руководитель мастерской Юрий Киреев.

Заказов на этот храм у художников, литейщиков, ювелиров «Кавиды» столько, что в производственном цехе – как в муравейнике. Творческий и рабочий люд крутится, словно в колесе. Не зря. На выходе – великолепные художественные изделия из металла.

В мастерских «Царьграда»

– Какое-то время назад ко мне пришло понимание того, что оформлением любого храма надо заниматься комплексно, всё брать в одни руки, иначе неизбежен стилистический разнобой. Таким центром и стала моя мастерская, – делится по дороге в «Царьград» Дмитрий Трофимов.

Мастерская занимает помещения на 12-13 этажах «Дома художника» на ул. Вавилова. Как раз здесь пишутся иконы для добрянского иконостаса. Открываем дверь, и вот они – золотые, червлёные лики! На «серебряном» иконостасе будут смотреться великолепно. Часть икон уже упакована и готова к отправке в Добрянку, часть – в работе.

Пишут образа молодые художники, но все с серьёзным художественным образованием. Алина Степаненко окончила академию Ильи Глазунова, Александр Остащенко – лицей при Академии художеств, Анна Гаджиахмедова – институт им. Сурикова. Аня уже была в Добрянке, писала в церкви шрифты. Отмечает, что у нас ей особенно понравилось сочетание облика города с его названием.

Все художники дружно говорят, что работа в «Царьграде» – в радость.

– Это тот случай, когда рука болит, а от процесса получаешь удовольствие, – признаётся Алина.

Вроде бы молодые, современные ребята, но неравнодушные, думающие. Во всяком случае, на вопрос о вере та же Алина ответила совсем недежурно: «А был бы Рублёв великим иконописцем, если б не верил? Не было бы веры, не было бы Рублёва». Все стремятся к творческому росту. Признаются, что «Царьград» – отличное место для этого. Тем более что сама личность руководителя для них – наглядный пример. В офисном помещении мастерской висят шикарные портреты лидеров белого движения кисти Дмитрия Трофимова. По мне, так они достойны лучших мест в крупнейших исторических или художественных музеях нашего Отечества.

---