«Около местечка «Бачиса» Добрянского р-на в 22 году был убит предволисполкома Меланин. Ныне около этого места работает партия лесо-устроителей. Ехавшая же из д. Фоминой пьяная компания во главе с почтальоном Паршиным и страхагентом Коняевым приняла лесоустроителей за бандитов и с пьяных глаз подняла стрельбу. В итоге Коняев ранил сидевшего на козлах Паршина, который в настоящее время помещён на излечение в Пермскую больницу».

Такой сюжет сохранила для нас пермская крестьянская газета «Страда» в номере от 10 июля 1929 г. Сюжет, который не только характеризует некоторые страницы жизни 20-х гг. минувшего века, но и… помогает хоть чуть-чуть приоткрыть историю становления системы государственного страхования. С кадрами было туго.

На почве НЭПа

Начало 20-х годов ХХ столетия – это словно бы продолжение бунинских «окаянных дней». Это жуткий голод, свирепые болезни, девятый вал бандитизма (отсюда и та история, с которой мы начали сие повествование), дикая инфляция, разруха на заводах и хаос в головах людей. Над истерзанной революциями и войнами Россией веяли студёные, леденящие душу и тело ветры безнадёжности и отчаяния. Какая тут новая жизнь?! Какие ростки будущего?! Но они были! Были и упорно пробивались к свету назло обстоятельствам. Вот где-то запустили мартен, вот открылась школа, вот читальня… А вот и, как глоток воздуха для многих, долгожданная, новая экономическая политика (НЭП). И так месяц от месяца их всё больше и больше, этих свидетельств новой жизни! Как раз на этой почве пророс, пробил себе дорогу и росток государственного страхования. Госстрах создавался вопреки всему: народному неверию, крестьянскому безденежью, деревенской малограмотности.

В то время государственное страхование прямо называлось одним из звеньев НЭПа, которое расширяло сферу денежного хозяйства, «вливая в государственный сундук» деньги, нужные для развития экономики.

Госстрах как первый помощник

Выход декрета от 6 октября 1921 г. о создании Госстраха был только первым шагом на длинном пути. При этом в прессе того времени новая система страхования целенаправленно противопоставлялась дореволюционной частной системе, которая характеризовалась не иначе как «надувательство». «Вполне понятно, что Госстрах в своей работе не придерживается политики выжимания прибылей, как это было раньше у всевозможных акционерных обществ. Политика Госстраха – это оказание возможно полной помощи крестьянству», – разъяснялось в газетах.

Первоначально было введено лишь страхование имущества от огня, но вскоре добавились новые виды: страхование крестьянского скота от падежа, посевов от градобитий и др. Страхование делилось на окладное (обязательное для всех, но не покрывавшее сумму возможного ущерба) и добровольное (возмещавшее ущерб в полном объёме). Беднякам предоставлялись льготы.

Страховая работа в Пермской губернии была начата в конце 1921 г. в исключительно тяжёлых условиях: прежний страховой аппарат был разрушен, документов, существовавших ранее страховых организаций, не сохранилось, материальная база находилась на нуле. Летом 1922 г. штат Госстраха в Пермской губернии был укомплектован менее, чем на половину.

Чтобы собрать «оклад»

Как свидетельствуют архивные документы, к ноябрю 1925 г. штат Добрянского районного агентства состоял из двух человек. В нём работали 42-летний агент Валентин Васильевич Хлебутин и 50-летний конторщик Михаил Фёдорович Чашкин.

Условия, в которых они трудились, были очень непростыми, и принятые обязательства по сбору окладных платежей не выполнялись. Судя по их отчёту, в ноябре 1925 г. поступление окладов шло «преимущественно от заводского населения», а «от крестьян страховых сборов поступило мало». Во-первых, потому, что «крестьяне платили сельхозналог первого срока», во‑вторых, по причине позднего установления санного пути. «До этого времени крестьяне не имели возможности поехать на заработки или выехать на рынок», – писал Хлебутин, т. е. денег для оплаты страховки у них не было. К декабрю недоимка по страховым сборам оказалась огромной. Удалось собрать лишь 9,5% от установленной суммы оклада. По этому показателю Добрянский район занимал одно из последних мест в Пермском округе.

Чтобы изменить положение дел, страхагент постоянно мотался по деревням и весям. «12 декабря я выехал из Доб-рянки на места и был на общих собраниях, делал доклады по страхованию: в з. Полазна 13 декабря; д. Фоминой 14 декабря; с. Перемском 16 декабря; с. Красном 18 декабря; д. Таборах 19 декабря, – писал он в донесении начальству. – По пути проводил беседы с крестьянами в Никулино, Таборах, Константиновке, Лунежках, делал мелкие остановки по выплате убытков в разных деревнях района». Его поездка закончилась лишь 21 декабря.

«Чтоб с лютою бедой не знаться…»

Во время встреч с крестьянами страхагент широко использовал печатные агитматериалы. «Всякий отлично сознаёт, что потерпевшему от беды необходимо помочь. Но вопрос, как сделать эту операцию наименее ощутительной, наименее чувствительной для своего собственного хозяйства, – разъяснял он. – Тут ясное дело, что если мой сосед потерял, скажем, 100 руб. и я вздумаю ему помочь один полностью, то потерпевшим вместо него окажусь уже я, я сам лишусь 100 руб. А что будет, если эту помощь сговорятся, разделят уже сто человек? Их расход выразится всего только в 1 рубль. А при помощи массового страхования этот расход можно сделать до смешного ничтожным. (…). В единении, говорится, сила, а с миру по нитке – голому рубашка».

Действенным оружием против вечного крестьянского неверия и надежды на «авось» были и простенькие, но весьма доходчивые стишки из серии «Чтоб в беде не горевать, надо всё застраховать»:

Хотел Егор застраховаться,
Чтоб с лютою бедой не знаться, –
Но лодыри «Авось – Небось»
Ему шептали – «брось» да «брось».
И их послушался Егор,
Не страховал ни скот, ни двор.
Пришла беда к Егору в дом:
Охвачен двор его огнём.
«Авось-Небось!» – простыл их след,
От них в беде подмоги нет!
И охал тут Егор, вздыхал,
Что скот и двор не страховал.

Тогда же В. В. Хлебутин обстоятельно проанализировал особенности вверенной территории: «Добрянский район по своему географическому расположению представляет большое затруднение для связи с населением: расположен он по обоим берегам Камы и по обоим берегам р. Косьвы. Осенью, когда переправы через реки представляют большое затруднение, связь с населением прерывается на целый месяц и больше, пространство от одного конца района до другого превышает 120 километров».

«Маша с Ваней поженились
В новый дом переселились
Ваня хвастает избой
Под кирпичною трубой
– Вишь, крылечко расписное,
Вот окошечко резное,
А на ставеньках цветы намалёваны!
– А постройки сверх оклада застрахованы?
– Как же, глянь-ка на крылечко.
Видишь красную дощечку?»    

Крестьянская газета. 1924 г.       

Новые лица

В январе 1926 г. ситуация в Добрянке ещё больше ухудшилась. Ввиду низкой зарплаты конторщик Чашкин работу в агентстве оставил и перешёл в контору Добрянского металлургического завода. «Агентство в лице тов. Чашкина потеряло квалифицированного конторского работника», – констатировал В. В. Хлебутин.

В феврале 1926 г. сгустившиеся над его головой тучи разразились грозой. 17-19 февраля Добрянское агентство проверил руководитель Окрстраха М. В. Златкин и 20 февраля выступил с докладом на заседании Президиума Доб-рянского райисполкома. В своём выступлении он отметил, что «агитстраховая кампания по району прошла слабо ввиду оторванности страхагента Хлебутина от административных и партийных организаций района (…) », и что ему «трудно привыкнуть к общественной советской работе».

В результате страхагент написал заявление с просьбой перевести его в другой, меньший район. В Добрянку же был переведён 28-летний партийный агент из Майкора И. Е. Чалкин. Ну, а в 1929 г. агентом у нас числился уже известный нам по происшествию возле Фоминки Коняев. Но был он в этой должности недолго. В 1930 г. в СССР провели налоговую реформу, и отлаженная система Госстраха была ликвидирована. Операции по страхованию перешли к финорганам и к сберегательным кассам. Госстрах восстановится через три года.

---