Молодость Елизаветы Григорьевны Полонской (урождённой Мовшенсон) – что бурный поток. Родилась в 1890 году. в царской ещё Варшаве, до революции жила, училась, работала в Лодзи, Берлине, Париже и Санкт-Петербурге, а большую часть жизни провела в советском Ленинграде. Но была в её биографии и Полазна.
«Дорога свободна, и мир широк»
Неформальная литературная жизнь 20-х годов, творческие «тусовки», литературные кружки, искания и метания, а она известная, независимая, смелая, модная в то время поэтесса, переводчица, а потом и журналистка.
(…) У власти тысяча рук
И не один пулемёт,
У власти тысяча верных слуг,
Но тот, кому надо уйти, – уйдёт.
На Север, На Запад, На Юг, На Восток
Дорога свободна, и мир широк.
Среди её друзей, приятелей, наставников – Николай Гумилёв, Илья Эренбург, Корней Чуковский, Михаил Зощенко, Всеволод Иванов, Вениамин Каверин… Что ни имя, то звезда первой величины. Она любила, её любили. Вот, к примеру, её датируемое 1924 годом послание Эренбургу.
Это начало любви…
Слушай, помедли немного…
Чёрная эта земля…
Смутная это тревога…
Если поранить ножом
Чёрную кожу стволов,
Липкий прольётся сок –
Дерева сладкая кровь.
Пусть он во мне не такой –
Терпкий, солёный и красный,
Знаю, и мы цветём
Каждой весной не напрасно.
Если закрою глаза,
Словом уже не зови.
Знаю, как знает земля,
Это – начало любви.
Но в зрелые годы, когда бурный весенний поток её жизни разбился о горькие камни тяжкого военного бытия, среди её знакомцев появились и немногословные, далёкие от столичных литературных споров жители наших мест.
Спасибо «Петрополю»
В некоторых интернет-источниках встречается фраза, что в период Отечественной войны Полонская, медик по образованию, была фронтовым врачом, но откуда это утверждение – непонятно. В годы войны Елизавета Григорьевна, как и многие представители ленинградской творческой интеллигенции, находилась вместе с матерью в эвакуации в Молотовской (Пермской) области и какое-то время в Полазне. Сын её, Михаил, сражался на фронте.
Впервые я услышал о связи Полонской с Полазной от петербургских школьниц из историко-краеведческого клуба «Петрополь», которые побывали у нас в минувшем феврале (см. «ЗОРИ ПЛЮС» от 17 февраля 2021 г.) В ходе встречи мы договорились обменяться информацией с педагогом Еленой Стальмак, и недавно уважаемая Елена Павловна прислала мне исследование своей воспитанницы Евы Литвинской «Жизнь и творчество ленинградского писателя Елизаветы Григорьевны Полонской в военные годы». Так что сегодняшняя наша статья – плод совместных усилий.
«Здесь не любят болтовни…»
Как оказалось, упоминание о Полазне есть в стихотворении Полонской «Русскую печь я закрыла, посуду прибрала…», которое датируется 1941-1942 гг. Точнее, не в самом стихотворении, а в подписи к нему, где указано не только время его написания, но и место: «Кукуштан – Полазна». Если учесть, что по этому же пути (из Платошино) осенью 1941 г. проследовали педагоги и учащиеся Ленинградского хореографического училища (см. Калинин М. «Балету учились в церкви», «ЗОРИ ПЛЮС» от 3 мая 2018 г.), то выходит, что в эвакуации Полонская была тесно связана с ними. И не о Полазне ли писала она в красивом стихотворении «Ночь в уральском посёлке»?
Ещё рассвет не осветил окна,
И за окном морозным тишина,
Но слышу, как скрипит напротив дома снег,
Калитка хлопает, выходит человек.
Вот он проходит за моим окном,
Невидимый в спокойствии ночном.
И сразу, вслед за ним, из всех ворот
Шаги и говор – двинулся народ.
Пора и мне.
Морозный воздух вдруг
Меня целует.
Захватило дух.
Степенно
(здесь не любят болтовни)
Проходят люди, тенями в тени.
Лишь изредка фонарь косым лучом
Вдруг озарит могучее плечо
Иль синий ус.
Иль бросит беглый свет
На щёки девичьи, как зимних яблок цвет.
Стоят большие ели в серебре.
Протоптан след на снеговом ковре,
Сбегает след отвесной тропкой вниз,
Туда, к пруду, вдоль древних чёрных изб,
Где не с петровских ли ещё времён
Пылает небо от раскала домн.
И, пламя это унеся с собой,
Полки уральские идут сегодня в бой.
Несомненно, что все уральские заводские посёлки похожи один на другой, но к признанию первенства Полазны подталкивает рассказ «Порядок прежде всего», опубликованный в сборнике Е. Г. Полонской «На своих плечах».
«Я живу в краю далёком…»
В нём говорится о погибшей в Ленинграде женщине, которая была матерью двоих детей, эвакуированных с берегов Невы в Молотовскую область. «Умирая, женщина хотела что-то попросить у главной героини – бухгалтера нового чугунолитейного цеха Кировского завода Елены Игнатьевны, но не успела. Поэтому, когда Нина Игнатьевна находит в её бумажнике записку со словами: «Молотовская область, Добрянский район. Деревня Полазна», она пишет в Полазну. Там письмо читает Фёдор Иванович и передаёт его дочерям погибшей в Ленинграде матери, – сообщают в своём исследовании Е. Литвинская и Е. Стальмак. – Это единственный случай, когда в книге «На своих плечах» Елизавета Полонская упоминает иные населённые пункты, кроме Ленинграда и Ленинградской области, поэтому, если она так хорошо знала посёлок Полазна, можно предположить, что именно там она и жила в эвакуации».
С этим выводом можно согласиться, но с поправкой на то, что писательница жила здесь не всю войну, а столько же, сколько коллектив хореографического училища. То есть с осени 1941-го и до лета 1942-го. В 1942 г. она уже принимала участие в культурной жизни Перми. Тем же годом датируется её стих «Камский голубок».
Я живу в краю далёком,
В приуральском городке.
У меня из светлых окон
Виден город на реке.
(…)
Меж кудрявыми садами
Под холмом, у края вод,
День и ночь курит дымами
Старый пушечный завод…
Это описание – не что иное, как вид на Пермь и Мотовилиху с правобережной Верхней Курьи. После Полазны воспитанники хореографического училища тоже какое-то время жили в Курье.
Е. Г. Полонская вернулась в Ленинград в июне 1944 г. Писала, переводила. Скончалась на «брегах Невы» в 1969 г.
Такова ещё одна страница нашей истории. И таких страниц, уверен, немало. Полистать бы, к примеру, те, что связаны с эвакуацией в Добрянку семей работников Кремля. Но где и под какими грифами хранятся те документы?
Комментировать в соцсетях