Всё переплелось в этой истории. И прошлое Добрянки, и Первая мировая война, и Соединённые штаты Америки. А свёл всё это воедино, возможно сам того не предполагая, горный инженер А.Н. Мальцев, который по заданию графа С.А. Строганова отправился в ноябре военного 1915 года в Америку «для покупки части механизмов для оборудования шрапнельной фабрики Добрянского завода».

А затем он подготовил обстоятельнейшую «Докладную записку». Этот уникальный документ хранится сейчас в фондах Пермского краеведческого музея.

Военный контракт

Все интересующиеся историей нашего города наверняка знают, что в годы Первой мировой войны заводовладелец, граф С.А. Строганов заключил контракт с артиллерийским управлением на изготовление боеприпасов. В соответствии с договором Добрянский металлургический завод должен был выпустить 220 тысяч штук «3-х дюймовых полевых шрапнелей с очком для 22-секундной трубки и горных для 34-секундной трубки». Общая сумма контракта составляла 2 млн 750 тыс. рублей.

Если говорить коротко, то шрапнели – это разрывные артиллерийские снаряды, наполненные металлическими шариками, которые с целью уничтожения живой силы противника могли взрываться дистанционно (в воздухе). Время их срабатывания устанавливалось трубками-взрывателями.

Контракт был ответственный и срочный, а вот нужного для этого оборудования на предприятии не было. Его требовалось закупить в Англии и США, для чего и был отправлен за океан бывший управляющий Добрянским заводом, горный инженер Александр Николаевич Мальцев.

По суше и по морю

В условиях активных боевых действий на море осуществить эту поездку было непросто.

«Во время настоящей войны наиболее коротким и достаточно безопасным путем из Петрограда в Нью-Йорк можно считать путь через Швецию и Норвегию до Бергена, от которого пароходы открывшейся с начала войны Норвежско-Американской линии совершают правильные рейсы через каждые три недели», – писал Александр Николаевич. Однако война, по его словам, внесла в этот маршрут серьёзные изменения. Вместо одних суток морем ему пришлось ехать из Петербурга в порт Берген пять суток «через Стокгольм и Христианию (ныне Осло. – МК.) по железным дорогам, объезжая Ботнический залив».

Из Бергена в Нью-Йорк добрянец отправился на пароходе «Бергенсфьорд». «Пароход поднял якорь в 12 часов ночи 28 октября. Для избежания встречи с Германскими подводными лодками и Английскими крейсерами и миноносцами (…), пароход обошел даже Фарерские острова с севера, пройдя между ними и Исландией, дойдя 62 градусов С.Ш.», – сообщал А.Н. Мальцев. На протяжении всего рейса судно преследовали туманы и штормы.

Занятия инженера Мальцева

В Нью-Йоркский залив «Бергенсфьорд» вошёл вечером 6 ноября 1915 года, но на берег, как и все другие пассажиры I класса, наш земляк вышел только на следующий день, после «допроса чиновниками Эмигрантского Бюро и осмотра багажа Таможенными чиновниками».

О своей деятельности Мальцев писал: «Свои занятия в Нью-Йорке, с 9 ноября по 26 декабря (…), я предполагал распределить так. Во 1-х. Собрать необходимые для меня сведения и указания от русских представителей, командированных правительством и частными лицами. Во 2-х. Подыскать фирмы, которым я мог бы заказать все необходимое для Добрянского завода, и передать заказы. В 3-х. Осмотреть заводы, исполняющие наши заказы (…)».

По данным из «Записки», ещё в начале сентября Главная Петербургская контора Строгановых заказала в Америке для производства в Добрянке шрапнелей «два гидравлических пресса с принадлежностями и 39 токарных, револьверных и других станков», но дополнительно к ним Мальцев должен был заказать или приобрести ещё целый ряд механизмов.

Как Америка делала деньги

Пока Европа топила себя в крови, Америка делала деньги. В подтверждение этого А.Н. Мальцев приводил публикацию одной из американских газет: «Более биллиона долларов уже израсходовано Союзниками (Англией, Францией и Россией) в Америке на снабжение армий. Эта сумма настоль огромна, что человеческое воображение отказывается представить её размеры».

По его же данным: «Принимая заказы, почти все американские общества мало считались с возможностью срочного исполнения их, стремились только заполучить больше заказов, будучи уверены, что избежат уплаты неустоек, так как все заказанные предметы необходимы союзникам, что называется, до зарезу. (…). Погоня за покупателями совершенно прекратилась. Покупатель искал продавца».

Русские заказы, связанные с производством шрапнелей, «опаздывали началом сдачи от 2 до 6 месяцев». Страдали и англичане с французами.

Выполнить в срок принятые на себя обязательства штатовские заводы не могли объективно: по причине небывалого ажиотажа и вызванного им дефицита сырья, недостаточной пропускной способности железных дорог и забастовок с требованием повышения зарплат. Как следствие, в США, по словам Мальцева, «началась настоящая горячка спекуляцией», и развелось немало «сомнительных фирм и лиц, обещающих много и ничего не делающих».

Что по-хорошему изумляло его, так это та динамика, с которой свободная от условностей крупная и мелкая американская промышленность переходила на военные рельсы, и та скорость, с которой на рынке появлялись новые производители оборудования. Правда, не всегда качественного. «Много таких станков, которые походят на современные станки так же, как первые локомотивы на новейшие», – образно писал Александр Николаевич. 

Опасаясь «адских машин»

Доставка добрянского оборудования в Россию была доверена фирме Дитриха Гейдемана, имевшей представительства в Нью-Йорке и разных городах России. Но и тут следовало держать ухо востро. Будучи в Америке, Мальцев получил информацию о том, что представитель этой германской фирмы, некто Ведеман – недавно натурализовавшийся в Штатах немец, и поэтому все отправляемые в Россию грузы нужно обязательно осматривать, «чтобы не было в них вложено какой-нибудь адской машины, как устраивали германские агенты с несколькими пароходами».

Без движения

Изготовление и отгрузка заказанного оборудования вовсе не означали своевременной доставки его заказчикам. Из-за ухода с рынка ввиду английской морской блокады немецкого торгового флота на море возник большой недостаток торговых судов, а в Америке из-за роста промышленности и ажиотажного спроса на вагоны произошёл настоящий коллапс в железнодорожных перевозках. В Нью-Йоркском порту и на подступах к нему важнейшие грузы лежали без движения неделями. А те, что в конце концов доезжали до Мурманска, Архангельска или Владивостока, с трудом доставлялись заказчикам из-за неразвитости нашей портово-транспортной системы.

«Чтобы не убивали рабочих других стран»

Вернувшись в начале 1916 года в Добрянку, А.Н. Мальцев тут же приступил к организации производства снарядов. Главными на заводе стали шрапнельный и механические цеха. Рабочие в них получали повышенную зарплату. С целью расширения производственных площадей с предприятия был даже выселен созданный в 1888 году П.И. Сюзёвым заводской музей. «Если бы прессы и часть станков были доставлены своевременно, была бы полная возможность начать работы в марте 1916 г., – писал Мальцев в своей «Докладной записке». – Для того чтобы закончить заказ к 1 января 1917 г. мною было приобретено столько станков и прессов, что выделку шрапнели возможно довести до 1500 шт. в сутки вместо предполагаемой 1000 шт.»

Точных данных о том, сколько боеприпасов выпускалось у нас реально, нет, но зато известно, что на заводе были попытки порчи оборудования и изготовления заведомо негодных снарядов. По крайней мере, об этом с гордостью упоминали старые добрянские большевики. «Ведя борьбу за превращение империалистической войны в войну гражданскую (…), коммунисты и передовые рабочие завода делали все, чтобы сорвать заказы военнопромышленников, – писали они в районной газете «За коммунизм» летом 1957 года. – Рабочие умудрялись отправлять изготовляемые снаряды неначиненными, а в разгар мировой войны сборочный цех они вывели совсем из строя». Зачем?! А затем, чтобы «этими снарядами не убивали рабочих других стран».

---